|
|
И бледный висельник луны украсит придорожный тополь. Луна и солнце разминулись, плюется окосевший дождь В кривозеркальные блины от тридевятого потопа. А в лужах звезды захлебнулись, под небом воцарила небыль. Полуслепые фонари крадет чернильная парча. Я выйду на стеченье улиц и в губы поцелую небо, Когда трамваи-звонари по рельсам полночь отстучат. Голоса. Приходящее лето, Как служанка, что не затащить Hи в постель, ни в кабак. Под суровым присмотром зимы... Или, быть может, останусь на суше, Долей своею я дюже доволен. Моря спокойствия я не нарушу. Буду ли снегом с дождем одарован, Пледом зеленым, камином трескучим, Главное - чтобы тобой зацелован, Главное - чтобы тебе не наскучил. Буду ли солнцем навеки обласкан Или, быть может, пройду незамечен. Это творение просто отмазка. Это не стих. Это повод для встречи. Была надежда на бабье. Бабы подвели. Позавчера шел снег. Я в это время спал. Потом приехала ты и стало теплее. Я покрываюсь инеем на своем рабочем месте. Леденею от мысли, что совсем скоро станет еще холоднее. Зябнущие пальцы <промхахиваюся> по клавиатуре. Удивляюсь. Почему никогда не любил теплого пива? Источи себя злословьем. В леденеющей руке Оберег, а в изголовье Птица-тройка, или туз Бьется у оконной рамы. От моих постылых уст Не отнять пиковой дамы. Перевесили весы, Оттого так в доме тихо, Лишь настенные часы Обо мне слагают мифы. Может статься, через миг Или век переменится И на мой холодный лик Будет кто-нибудь молиться... |