Рубрики
Гостевая
Написать нам
В начало
|
Время шло. Пролетел год, второй; переломы и ушибы зажили. Иван Сергеевич и Федор Потапович понемногу оклемались. За два года они познакомились и выяснили, что попали сюда почти по одной и той же причине. И только Андрей Андреевич Посошок лежал неподвижно, с закрытыми глазами, упорно не желая выходить из коматозного состояния. В одно прекрасное декабрьское морозное утро в больницу зашел подозрительный субъект в драповом пальто, с багрово-красным лицом и с немного заплетающимися ногами. Подойдя к окошку регистратуры, он заявил на всё отделение: |
 |
Услышав сей крик, из соседнего кабинета выбежала старшая медсестра и вежливо
попросила подозрительного субъекта пройти с ней. Они поднялись на второй этаж, прошли немного влево по коридору и сестра постучала в кабинет за номером 13, открыла дверь и заглянула внутрь; что-то робко спросила, а ей, в свою очередь что-то негромко ответили. Мы не будем вдаваться в подробности их разговора? Мы не будем вдаваться в подробности их разговора, но подозрительному субъекту эти шушуканья явно не понравились. Отстранив медсестру, он с грозным видом ворвался в кабинет и, разя перегаром, с ходу представился:
- Дормидонт Аполлинарьевич Перепелов. Желаю видеть Андрея Андреевича Посошка, священника местной церкви.
- В настоящий момент Андрей Андреевич не в том состоянии, чтобы с кем-то
встречаться, - смело ответил главврач, зайдите в следующий раз. На это Дормидонт Аполлинарьевич отреагировал бурно. Заорав благим матом, он заявил, что если его не допустят к больному Посошку, то прыгнет из окна прямо на проезжую часть под колёса какой-нибудь машины или пойдёт домой и по дороге утопиться в пруду, ну и так далее.
- Ладно, ладно! - провизжал не на шутку испуганный главврач.
- Я пущу вас к Андрею Андреевичу, но ненадолго - максимум 5 минут.
Дормидонт Аполлинарьевич расплылся в улыбке и пообещал, что через пять минут покинет больницу и более беспокоить Посошка не будет.
Они вместе вышли из кабинета в коридор, где их ждала старшая медсестра. Главврач отвёл её в сторонку и дал какие-то указания, после чего она прошла мимо Дормидонта Аполлинарьевича и попросила его следовать за ней, на что тот охотно согласился.
Сестра провела его на третий этаж, где располагались палаты больных. Они зашли в уборную. На стенах висели белые больничные халаты, а вдоль стены стояли такие же белые тапочки.
- Снимите пальто и обувь - строго сказала медсестра.
- Ой, девушка, прошу вас - не так скоро. Мы ведь с вами даже не знакомы, да я к тому же женат - ответил Препелов.
Сестра как-то недобро изменилась в лице и голосом, переходящим в зловещий шёпот, ещё строже попросила:
- Снимите, пожалуйста, ваше пальто и ботинки и оденьте вот этот халат и тапочки. В палату в верхней одежде входить нельзя! - и выбежала вон из уборной.
- Ах, вон вы о чём. - смягчился Дормидонт Аполлинарьевич, и начал переодеваться.
Облачившись в белый халат и тапки, он вышел в коридор. Сестра ждала его возле палаты №3. Перепелов подошел к ней и сквозь стеклянные двери увидел Андрея Андреевича Посошка. Тот лежал, как мы уже знаем, неподвижно, с закрытыми глазами и был буквально опутан всевозможными трубками, проводами и датчиками; рядом стоял монитор, на котором высвечивались непонятные для Перепелова кривые линии и значки. Дормидонт Аполлинарьевич был шокирован. Издав боевой клич и проорав: «Изверги, за что вы его так?! - он наотмашь рубанул медсестру по голове, после чего ворвался в палату и начал трясти Посошка. Последний на это никак не отреагировал.
- Оставь его, друг. Он тебя не слышит, - он в коме. - Это, разбуженный криками поднялся Иван Сергеевич Водовкин.
- А-а-а… - тупо протянул Перепелов, дивясь незнакомому названию болезни, - …а кто это его так, а?
- Ну это уж его самого надо спросить. - ответил Иван Сергеевич.
- И что, он всё время спит, в этой, ну как её?…
- Коме. - подсказал Водовкин. Да. Всё время так и спит.
- А как же он это… ест?
- Его кормят внутривенно. И поят тоже.
- А я ему водки принёс. Думал выпьем с ним по маленькой…
- Нет, ему нельзя, - обрадовался Иван Сергеевич - а вот нам можно! Ну так что? Опрокинем по маленькой, а?!
- И опрокинем. Ещё как опрокинем.
С этими словами Дормидонт Аполлинарьевич достал из рукава литровый пузырь, а Иван Сергеевич вытащил из тумбочки кружку. После второй стало так хорошо, что он улыбнулся и громко рыгнул, чем разбудил спавшего на соседней кровати Федора Потаповича Синякова.
- Наливай! - Сказал тот, продрав глаза и еще не до конца осознав, спросонья, что происходит в палате, но верно учуем тонкий водочный аромат.
- А это кто? - испугался Перепелов.
- Да это свои. Федором звать. - успокоил его Водовкин. - Ещё один пострадавший, так сказать. Чертей ловил, да только вот не совсем удачно.
- А…а…а… - протянул Перепелов. - ну если чертей, значит свой. И они продолжили на троих.
После пятой Дормидонту Аполлинарьевичу, вдруг стало жаль Андрея Андреевича Посошка, не имеющего возможности выпить с ними. Перепелов решительно встал, подошел его койке, снял с капельницы одну банку и отшвырнул её в сторону. Водовкин и Синяков недоумённо смотрели на его действия.